— Да, — ответила она. — В некотором роде.

— Как могло получиться, что я все забыл?

— Вас заставили забыть. Точно так же, как вас заставили забыть все, что произошло, когда вы поднялись на холм и встретились с Кессельманами.

— Меня подобрали грузовики муниципальной службы. А на следующее утро люди из муниципалитета начали копать канаву. Следить за мной. Значит, это они построили город и управляют им? Это они заставили меня все забыть?

— Да, — кивнула миссис Кейтелбайн.

— А вы хотели, чтобы я вспомнил.

— Потому что я — лунатик. Я из тех, за кем гоняется военная полиция. Вы ведь решили перейти на нашу сторону, мистер Гамм. Уже упаковали чемоданчик. Но что-то произошло, и до нас вам добраться не удалось. Вас оставили в живых, потому что Рэгл Гамм им нужен. Усадили за газетный конкурс — чтобы вы служили им своим талантом, не испытывая нравственных мук.

Миссис Кейтелбайн по-прежнему улыбалась веселой профессиональной улыбкой; в этом белом халатике она напоминала медсестру из стоматологического кабинета, рекламирующую новые средства для ухода за полостью рта. Энергичная и деловая. И, подумал Рэгл, убежденная, преданная.

— Почему я решил перейти на вашу сторону?

— Вы не помните?

— Нет.

— Тогда я вам дам кое-что почитать. Вроде пособия по ориентации. — Она сделала шаг назад и вытащила из-под прилавка плоский малиновый конверт. — Первое, — начала миссис Кейтелбайн, — номер «Тайме» от 14 января 1996 года с вашим фото на обложке и биографией внутри. Достаточно подробной для широкой публики.

— Что они знают? — спросил Рэгл, думая о миссис Мак Фи и ее сплетнях.

— Что вы страдаете заболеванием дыхательных путей, из-за чего живете отшельником в Южной Америке, в заброшенном перуанском городке под названием Айакучо. А вот еще. — Миссис Кейтелбайн извлекла небольшую книжку. — Официальный учебник по современной истории для школ ЕДИНОГО СЧАСТЛИВОГО МИРА.

— Объясните мне этот лозунг — «Единый Счастливый мир».

— Это не лозунг. Это официальное название организации, убежденной, что межпланетные путешествия не имеют будущего. Единый Счастливый Мир хорош сам по себе; он гораздо лучше, чем бесконечные безжизненные пустоты, которые Господь никогда не предназначал человеку. Вам, конечно, известен смысл слова «лунатик»?

— Колонист на Луне.

— Не совсем. Но в книге это все есть, наряду с обзором начала войны. И еще. — Миссис Кейтелбайн вытащила из конверта памфлет под названием «Борьба с тиранией».

— Что это? — спросил Рэгл.

Брошюра вызвала у него странное чувство, он испытывал потрясение от узнавания давно забытого, включались старые ассоциации...

— Этот памфлет распространялся среди тысяч рабочих корпорации Рэгла Гамма. На ваших многочисленных заводах. Вы до сих пор удерживаете сильные позиции в экономике и вызвались работать на правительство за чисто символическое вознаграждение, жест патриотизма. Посвятили свой талант спасению людей от ракетных ударов с Луны. Но через несколько месяцев все изменилось — вы всегда лучше других угадывали тенденции развития.

— Я могу это взять в город? — спросил Рэгл. Он уже думал о завтрашнем задании. Привычка вошла в его плоть и кровь.

— Нет, — возразила миссис Кейтелбайн. — Они знают, что вы вырвались. И, если вы вернетесь, снова попытаются стереть вашу память. Лучше читайте здесь. Сейчас около одиннадцати. Время есть. Я понимаю, вы думаете о завтрашнем задании.

— Здесь не опасно? — спросил Вик.

— Нет.

— А если нагрянет военная полиция?

— Посмотрите в окно.

Рэгл и Вик подошли к окну аптеки и выглянули.

Улица исчезла. Вокруг простирались темные безжизненные поля.

— Мы за городом, — сказала миссис Кейтелбайн. — Как только вы вошли, мы тронулись с места. И до сих пор едем. Вот уже месяц, как мы научились проникать в Старый город. Так его назвали те, кто построил. — Помолчав, она добавила: — Вы никогда не интересовались, где живете? Как называется город? Страна? Штат?

— Нет, — ответил Рэгл, чувствуя себя дураком.

— Мы в западном Вайоминге, недалеко от границы с Айдахо. Ваш город был построен на месте нескольких поселений, снесенных в первые дни войны. Они довольно удачно все воссоздали, основываясь на старинных описаниях и картинках. Руины, которые пытается расчистить Марго, — это подлинные развалины бывшего Кеммерера, старинные оружейные склады. Туда-то мы и подбросили телефонную книгу, листки со словами и журналы.

Присев к столу, Рэгл погрузился в чтение собственной биографии.

Глава 14

Страницы журнала шелестели, раскрывая перед ним реальный мир. Имена, лица, ощущения наплывали на него и вновь оживали. На этот раз не было людей в серых комбинезонах, угрожавших ему из ночной тьмы, и Рэгл сидел, вцепившись в журнал и впитывая каждую строчку. «Вперед с Морагой»... Он вспомнил избирательную кампанию 1987 года. Еще был лозунг «Победим с Вольфом»... Кстати, и победили.

Фотография худого, тщедушного профессора из Гарварда. Рядом с ним — человек, ставший вице-президентом. Какой контраст, подумал Рэгл. Они так отличались друг от друга, что в конце концов довели страну до гражданской войны. И оба на одном бюллетене. Каждый хотел завоевать все голоса.

Профессор права из Гарварда и бывший работник железной дороги. Специалист по римской и английской юриспруденции и человек, швырявший мешки с солью.

— Помнишь Джона Морагу? — спросил Рэгл.

На лице Вика промелькнула растерянность.

— Естественно.

— Даже смешно, что образованный человек оказался таким легковерным. А может, и слишком наивным. — Чересчур много теории и мало практики, подумал Рэгл.

— А я не согласен, — с несвойственной ему решительностью заявил Вик. — Это был человек, который жаждал осуществить свои принципы на практике, вопреки любым препятствиям.

Рэгл взглянул на него с изумлением. Он вспомнил споры до хрипоты в ночных барах: «Я лучше сдохну, чем меня увидят с салатницей из лунных пород». «Не покупайте ничего с Луны». Полный бойкот. И все ради принципов.

— Покупайте земные породы, — сказал он.

— Покупайте только дома, — без колебания откинулся Вик.

— Но почему? — спросил Рэгл. — Какая разница? Для тебя что, Антарктида — дом?

Он действительно не понимал. Лунные породы, земные породы... Порода есть порода. Между тем спор все больше принимал политическую окраску. «Луна никогда не будет представлять для нас экономического интереса. О ней можно забыть».

В 1993 году президент Морага провел в Конгрессе закон, положивший конец американской экономической экспансии на Луне. Ура! Гип-гип!

Торжественные парады на Пятой авеню.

И вдруг восстание.

— Победим с Вольфом, — сказал Рэгл.

— А по-моему, — горячо возразил Вик, — это шайка предателей.

Миссис Кейтелбайн молча слушала их спор.

— В законе ясно сказано, — в свою очередь возразил Рэгл, — что в случае недееспособности Президента его обязанности исполняет вице-президент. При чем тут предатели?

— Исполняющий обязанности — еще не Президент. Он всего-навсего должен следить за исполнением президентской воли. Никто не давал ему права разваливать внешнюю политику. Воспользовался болезнью шефа. Возобновил субсидирование лунных проектов, лишь бы угодить кучке калифорнийских либералов с розовым туманом в голове и без малейшей доли здравого смысла. — Вик задохнулся от негодования. — Логика подростков, которым не терпится погонять на скоростных машинах с форсированными двигателями. В очередной раз заглянуть за горизонт...

— Ты же все это вычитал в газетах, — остановил его Рэгл. — Это не твои мысли.

— Про это еще Фрейд писал: подавленные сексуальные желания. На Луне делать нечего. Вся эта болтовня о «сияющей цели человечества»... Чушь собачья. Кроме того, — Вик ткнул в него пальцем, — это незаконно.

— Если это незаконно, — сказал Рэгл, — то при чем тут фрейдистские комплексы? — Готов что угодно поставить с ног на голову. Лишь бы возразить. — И почему, собственно, ты так против лунных исследований? Чувствуешь враждебный запах? Боишься заражения? Или сочащегося в щели песка?